Ружья здесь соседствуют с книгами писателей, а чучела животных любезно предоставленные Дарвиновским музеем дополняют образы писателей-охотников. Участниками проекта выступили крупнейшие исторические заповедники, литературно-художественные музеи, государственные библиотеки и архивы страны. Они представили из своих собраний уникальные мемориальные экспонаты, автографы и рукописные источники, предметы охотничьего быта, произведения живописи и скульптуры, широкую портретную галерею.
В музейных витринах перед вами предстанут личные вещи многих известнейших писателей. И их творчество, возможно, откроется вам с новой стороны.
Так, у московского зрителя появилась уникальная возможность увидеть личные ружья Николая Алексеевича Некрасова, предоставленные Государственным литературно-мемориальным музеем-заповедником Н.А. Некрасова «Карабиха». Некрасов был заядлым охотником. Многие его знакомые вспоминали, что его кабинет был похож скорее на выставку охотничьих трофеев, нежели на кабинет писателя. В шкафах стояли ружья, на шкафах чучела, кругом лежали предметы, напоминавшие об охоте, а в коридоре чучело опиравшейся на рогатину медведицы с медвежатами. Благодаря Дарвиновскому музею для выставки нашли похожее чучело медведицы, опирающейся на корягу. Так что здесь вы сможете довольно полно погрузиться в интерьеры из жизни Некрасова.
В августе, около Малых Вежей,
С старым Мазаем я бил дупелей.
Не обошла своим вниманием выставка и Сергея Тимофеевича Аксакова, считающегося родоначальником русской охотничье-исследовательской литературы. В детстве он страстно увлекался рыбной ловлей, в юности и молодости отдавал предпочтение ружейной охоте. Произведения Аксакова об охоте не только были признаны русскими охотниками, но и обогатили по словам И.С. Тургенева, «общую нашу словестность». В экспозиции вы сможете увидеть автограф писателя.
«Кто заставляет в осенний дождь и слякоть таскаться с ружьем (иногда очень немолодого человека) по лесным чащам и оврагам, чтобы застрелить какого-либо побелевшего зайца? Охота. Кто поднимает с теплого ночлега этого хворого старика и заставляет его на утренней заре, в тумане и сырости сидеть на мокром берегу реки, чтобы поймать какого-либо язя или голавля? Охота. Кто заставляет этого молодого человека, отлагая только на время неизбежную работу или пользуясь полуденным отдыхом, в палящий жар, искусанного в кровь летним оводом, таскающего на себе застреленных уток и все охотничьи припасы, бродить по топкому болоту, уставая до обморока? Охота, без сомнения, одна охота. Вы произносите это волшебное слово, и все становится понятно».
Множество предметов опосредованно связанных с охотой также можно увидеть на выставке. Например, эти изящные часы с изображением псовой охоты.
Эта авторизованная писарская копия «Певцов» хранится в Государственном Историческом музее. Она датирована 1850 годом, исправлена автором, снабжена его подписью и дарственной надписью сыну артиста М. С. Щепкина: «Дмитрию Михайловичу Щепкину на память от любящего его автора». Первоначально рассказ назывался «Притынный кабачок». Заглавие «Певцы» принадлежит, вероятно, Н. А. Некрасову. Искажения и пропуски цензурного характера, произведенные при печатании в «Современнике», в этой рукописи устранены. Заглавие «Певцы» перечеркнуто и сверху написано: «Притынный кабачок» — свидетельство того, что автор не без колебаний принял поправку Некрасова.
Лев Николаевич Толстой также увлекался охотой, которая нашла отражение в его произведениях. Первые «охотничьи» сюжеты братьев Николая Николаевича и Льва Николаевича Толстых появились во время их службы на Кавказе в 1850-е годы.
Н.Н. Толстой увековечил их в рассказах «Охота на Кавказе» и в повести «Пластун». Л.Н. Толстой посвятил охоте многие страницы таких произведений, как «Детство», «Казаки», «Война и мир», «Анна Каренина». В последнее тридцатилетие своей жизни Л.Н. Толстой отказался от охоты по религиозно-нравственным причинам.
Сталь, рог, ковка, литье, травление, гравировка, резьба, кожа, дерево, оксидирование.
А кто помнит, читал ли он такое произведение Л.Н. Толстого?
"Я завел себе для фазанов легавую собаку. Собаку эту звали Мильтон: она была высокая, худая, крапчатая по серому, с длинными брылами и ушами и очень сильная и умная. С Булькой они не грызлись. Ни одна собака никогда не огрызалась на Бульку. Он, бывало, только покажет свои зубы, и собаки поджимают хвосты и отходят прочь. Один раз я пошел с Мильтоном за фазанами.
Вдруг Булька прибежал за мной в лес. Я хотел прогнать его, но никак не мог. А идти домой, чтобы отвести его, было далеко. Я думал, что он не будет мешать мне, и пошел дальше; но только что Мильтон почуял в траве фазана и стал искать, Булька бросился вперед и стал соваться во все стороны. Он старался прежде Мильтона поднять фазана. Он что-то такое слышал в траве, прыгал, вертелся: но чутье у него плохое, и он не мог найти следа один, а смотрел на Мильтона и бежал туда, куда шел Мильтон. Только что Мильтон тронется по следу, Булька забежит вперед. Я отзывал Бульку, бил, но ничего не мог сделать с ним. Как только Мильтон начинал искать, он бросался вперед и мешал ему.
Я хотел уже идти домой, потому что думал, что охота моя испорчена, но Мильтон лучше меня придумал, как обмануть Бульку. Он вот что сделал: как только Булька забежит ему вперед, Мильтон бросит след, повернет в другую сторону и притворится, что он ищет. Булька бросится туда, куда показал Мильтон, а Мильтон оглянется на меня, махнет хвостом и пойдет опять по настоящему следу. Булька опять прибегает к Мильтону, забегает вперед, и опять Мильтон нарочно сделает шагов десять в сторону, обманет Бульку и опять поведет меня прямо. Так что всю охоту он обманывал Бульку и не дал ему испортить дело.
Не только охотой увлекались писатели, но и рыбалкой. Об этом свидетельствуют и экспонаты на выставке и вот такие, например, строки:
Коряга подрублена. Ее слегка надламывают, и Андрей Андреич, к великому своему удовольствию, чувствует, как его пальцы лезут налиму под жабры.
— Тащу, братцы! Не толпитесь... стойте... тащу!
На поверхности показывается большая налимья голова и за нею черное аршинное тело. Налим тяжело ворочает хвостом и старается вырваться.
— Шалишь... Дудки, брат. Попался? Ага!
По всем лицам разливается медовая улыбка. Минута проходит в молчаливом созерцании.
— Знатный налим! — лепечет Ефим, почесывая под ключицами. — Чай, фунтов десять будет...
— Н-да... — соглашается барин. — Печенка-то так и отдувается. Так и прет ее из нутра. А... ах!
Налим вдруг неожиданно делает резкое движение хвостом вверх и рыболовы слышат сильный плеск... Все растопыривают руки, но уже поздно; налим — поминай как звали.
Дерево, кожа, металл, ткань, фабричная работа. Из личных вещей М.А. Шолохова.
Но, вернёмся обратно к охоте. Всё же, ей уделено куда больше внимания. Любили её и и в веке XIX и в XX. Причём люди самых рахных сословий. Вот ещё строки, это подтверждающие:
Пересекая хлюпкое, заросшее кугой и камышаткой днище буерака, скользя и пригибаясь к земле, быстро бежал грязно-бурый, клочковатый в пахах, невылинявший волк. Перепрыгнув ложок, он стал и, живо повернувшись боком, увидел собак. Они шли на него лавой, охватывая подковой, отрезая от леса, начинавшегося в конце буерака.
Пружинисто покачиваясь, волк выскочил на кургашек – давнишнюю сурчину, – шибко пошел к лесу. Почти навстречу ему скупыми бросками двигалась старая сука, сзади доспевал седой высокий кобель Ястреб – один из лучших и самый злой в гоньбе.
Волк на минуту замялся, словно в нерешительности. Григорий, поднимаясь из буерака, кругообразно поводя поводьями, на минуту потерял его из виду, а когда выскочил на бугор – волк мельтешился далеко-далеко; по черной ряднине степи, сливаясь с землей, плыли в бурьянах черные собаки, а дальше сбоку, полосуя Крепыша рукоятью арапника, обскакивал крутой яр старый пан.
Волк перебивал к соседнему буераку, близко наседали, охватывали собаки, и почти над клочьями волчьих пахов висел, отсюда казавшийся Григорию белесым лоскутком, седой кобель Ястреб.
– Тра-а-ави-и-и!.. – доплеснулся до Григория крик.
Наш заяц с подъему бросился вперед по прямой, а потом нашел себе болото с таким частым ельником, что Трубач мог только еле-еле продираться, но никак не бежать. Кроме того, в этом болоте, как это бывает, вода обмерзла и после куда-то сбежала, получился лед-тощак, белый с узорами, проваливается под ногой, как стекло, с треском. Не было никакой возможности войти в это болото и ловить на кругах зайца-профессора. Приходилось только идти кругом в надежде, что когда-нибудь Трубач вытурит из болота мучителя. Самое лучшее было бы отозвать собаку и найти другой след. Но Трубач, как все замечательные гонцы-мастера, был непозывист и, пока зайца не убьешь, до тех пор с собакой не встретишься и не подзовешь к себе даже стрельбой.
Вот так проходя из зала в зал гости музея погружаются в священнодейство охоты и русскую литературу, где великие писатели предстают людьми со своими увлечениями и оказывается они не только сидели за столом и писали свои произведения. А залы музея наполняются звуками и запахами природы и вот вам уже кажется, что на вы сами на хоте в лесу. Только охота эта за новыми экспонатами и смыслами из жизни русской литературы.
Приходите в музей, ведь так редко можно увидеть такую увлекательную выставку, знакомящую нас с писателями и их книгами со столь необычной и интересной стороны.
Выставка продлится до 03 декабря 2017 года.
Адрес: Пречистенка, 12/2, станция метро «Кропоткинская».
Время работы: ежедневно с 10.00 до 18.00 (касса до 17.30);
по четвергам – с 12.00 до 21.00 (касса – до 20.30).
Выходные дни: понедельник, последняя пятница месяца.
Цена билета: взрослый - 200 руб., льготный - 50 руб.
Семейный билет выходного дня (не более 4-х человек с детьми до 18 лет) - 350 руб.
Подробнее о льготах и бесплатных категориях посетителей тут.
Третье воскресенье каждого месяца вход свободный.
Еженедельно по четвергам - день бесплатного посещения для студентов Российских высших учебных заведений очной формы обучения.
